Keep your face to the sunshine and you cannot see a shadow.
|
Sasha Lane
|
If I'm gonna tell a real story, I'm gonna start with my name.
|
Lupina Liberty Forfang
Люпина Либерти Форфанг
● Большинство студентов не помнят ее имени и зовут "Эй, ты". Как и на любое другое обращение, Люпина не откликается.
|
Life is not a problem to be solved, but a reality to be experienced.
| Life isn't about finding yourself. Life is about creating yourself.
|
Возраст:
17 лет, 22 августа 2005.
Факультет, курс:
Рейвенкло, 7. | Чистота крови:
Полукровка.
Участие в дополнительных кружках:
Избегает любой активности. |
Move fast and break things. Unless you are breaking stuff, you are not moving fast enough.
| Innovation distinguishes between a leader and a follower.
|
Волшебная палочка:
Фиговое дерево, рог единорога, 9'.
Артефакты:
Умиротворяющий браслет. По легенде распространяет ауру спокойствия и тушит агрессию, на деле никакими магическими свойствами не обладает.
Метла:
Молния-2.
Питомец:
Филин Фуфел. | Патронус:
Предположительно волк.
Амортенция:
Собачья шерсть, запах сырой земли, брокколи.
Боггарт:
Полная луна.
Зеркало ЕИНАЛЕЖ:
Она стоит под полной луной в человеческой форме, вокруг куча собак и грядки с капустой. |
Peace cannot be kept by force; it can only be achieved by understanding.
| Creativity is a habit, and the best creativity is the result of good work habits.
|
Сильные стороны:
- Сильна в УзМС, легко находит общий язык с животными.
- Начитана, может похвастаться хаотичными знаниями во многих областях, например, вагоностроении.
- Неплохо танцует, обучилась балетным основам у бабушки и долго практиковалась.
Слабые стороны:
- Оборотень.
- Коммуникативные навыки с людьми на нуле.
- Абсолютный бездарь в зельях, хотя уже не один год пытает самостоятельно сварить аконитовое. | Привычки:
- Курит.
- Зависает с фестралами.
Предпочтения:
Люпина носит свободную одежду, которая выглядит так, словно она нашла ее в лавке старьевщика. Заплетает волосы в дредлоки и закручивает на голове как вздумается. Не знает другой обуви, кроме ботинок. Это не нужда, это стиль.
Вегетарианка, скорее отрежет себе руку, чем возьмет в рот мясо. Обожает брокколи.
В музыке предпочитает соул и блюз.
Души не чает в собаках и огородничестве. |
Nearly all men can stand adversity, but if you want to test a man's character, give him power.
|
Характер:
Люпина нелюдима и неприветлива – ее лучшего друга зовут Фуфел, и он филин. В основном она общается со студентами, когда просит передать соус с другого конца стола, так что основной круг ее знакомств составляют рейвенкловцы, ведь в меню Слизерина ловить нечего. Соседки по спальне уже давно перестали ждать от нее добрых слов или подробностей о том, как прошли каникулы. Зато животным она любит выговориться – Люпина часто бывает в Запретном лесу и болтает с фестралами о жизни и девочках. Она, в общем-то, неплохо научилась уживаться с одиночеством, хотя порой у нее и случаются приступы дружелюбия, которые всегда угасают в течение пары дней, пока она не вспомнит о неотвратимости полнолуния. За спиной у Люпины есть пара нежелательных знакомств, которые она завела по недоразумению и оборвала грубо и резко. Она успешно их игнорирует.
Люпина не проявляет внешних эмоций и большую часть времени держит лицо «кирпичом», но на деле она до неприличия впечатлительна. Больше всего ее впечатляют, конечно, книги, но и люди не оставляют равнодушной. Она наблюдает за ними с азартом и интересом старушки на лавочке. Все эти эмоции, отношения внутри групп, которые ей никогда не понять – она недоумевает по поводу основной части того, что происходит в факультетской гостиной, но бывает ужасно этим увлечена. Обладай она чуть более развитыми навыками коммуникации, из нее вышла бы первосортная сплетницей. За неимением альтернативы она всего лишь хранительница всеобщих секретов, большую часть из которых сама же и придумывает, основываясь на подозрительных взглядах и обрывках фраз. Гены не проходят даром: в глубине души Люпины живет писатель-фантаст.
Жизнь в стороне от общества научила ее независимости взглядов и суждений. Люпина интересуется политикой и порой выдает долгие тирады о действующей власти на свиданиях с фестралами. Имеет сложившееся, со всех сторон аргументированное мнение по каждому поводу. При этом любит спорить с собой, так что иногда мнений оказывается два, а то и три, все они одинаково убедительны и в какой-то степени верны. Особенно противоречивы ее взгляды по поводу оборотней. Она все еще не приняла ни себя, ни тех тварей, что загрызли ее мать, но часть ее понимает, что истребление – не вариант, и лучше поработать над их перевоспитанием и гуманизацией. Другая часть считает, что предпочтительней все же массовый холокост. Называя оборотней убийцами, не исключает себя из их числа, считает, что способна на «страшное», терзается чувством вины, не забывает о возможности «самовыпилиться». |
No great man lives in vain. The history of the world is but the biography of great men.
|
Родословная:
Marlowe Forfang - прадед со стороны отца, известный исследователь, мертв.
Cuthbert Forfang - отец, автор бульварной литературы.
Hesphaestia Boot - бабушка со стороны матери, колдомедик.
Artemisia Forfang - мать, танцовщица, мертва.
Биография:
История Люпины начинается в XIX веке.
Ее прадед – Марлоу Форфанг – был исследователем, изучавшим оборотней в естественной среде обитания. Бок о бок он провел с ними несколько десятилетий, а по возвращению к цивилизации опубликовал дневники, которые перевернули научное сообщество. Некоторое время он наслаждался признанием и славой, пока его не загрызли старые приятели, недовольные разглашением конфиденциальной информации. Убийцы не оставили после себя следов, так что Марлоу Форфанг по сей день считается пропавшим без вести.
Его внук – Катберт Форфанг – был писателем. Он пошел по стопам дедушки и избрал темой оборотней, но писал беллетристику. В его романах фигурировали сексуальные твари, которые страдали от проклятия, вынуждавшего их при полной луне похищать красавиц, чтобы затем исцелиться от ликантропии силой любви. Оскорбленные в лучших чувствах оборотни решили проучить графомана и напали на его семью, растерзали жену и обратили годовалую дочь. О нападении стало известно общественности, но новое имя в «Реестр оборотней» внесли в секретности.
Люпина обращалась в волка еще до того, как вышла из колыбели – в звериной форме одна драла одеяла, грызла погремушки и откусывала куклам головы. Поначалу это было легко игнорировать; Катберт, потерявший часть рассудка из-за трагедии, на эти несколько ночей попросту оставлял малышку запертой в спальне. Однако когда ей исполнилось пять, она оказалась достаточно сильна, чтобы выбить окно, и на время полнолуний начала перебираться в подвал. Еще через два года она выломала деревянную дверь, не запертую заклинанием. Та ночь могла стать последней в жизни ее отца, если бы он вовремя не схватился за палочку.
Катберт, и без того перепуганный, после того случая ушел из дома. Он вернулся через пару дней, но и этого оказалось достаточно, чтобы Люпину забрала бабушка. В отличие от Катберта, она не отмахивалась от внучки крепкими засовами, а впервые дала ей аконитовое зелье. Обращения стали проходить спокойнее. Люпина почувствовала себя настолько комфортно, что подоспел запоздалый всплеск магии – она превратила пудинг в брокколи. Бабушка стала ее другом и познакомила с танцами. Но даже она не рассказала Люпине о прошлом отца и обстоятельствах смерти матери.
Прежде, чем письмо из Хогвартса, она получила письмо от Катберта, в котором он признался, что Люпина стала оборотнем по его вине. С той поры их отношения окончательно разладились, Люпина не откликалась ни на одну попытку связаться с ней. Кроме этого, в публичной библиотеке она отыскала исследования прадеда и узнала, что ликантропия заключается не только в обращениях и потере временной памяти, а отец с бабушкой многое замалчивали. Ей открылась ужасающая история сородичей. Она впервые в полной мере осознала, что собой представляет.
Совы из школы Люпина ждала с нарастающим ужасом. До этого круг ее общения ограничивался двумя людьми, ей не приходилось беречь свою тайну самостоятельно, потому что об этом заботились за нее. Несмотря на то, что директор обещал содействие и поддержку преподавателей, она была сильно напугана и на пире распределения едва могла разговаривать. Но ей повезло – Шляпа определила Люпину на Рейвенкло, факультет, где молчание ценилось дороже золота. Все последующие годы она провела в стороне ото всех. Единственным человеком, с которым она наладила дружеские отношения, стал преподаватель Артур Мейв – рядом с ним она вновь чувствовала себя в безопасности. В остальном ее будни протекали медленно и однообразно, словно жизнь бюрократа, она много читала, иногда танцевала, но в основном перекидывалась волком и ненавидела себя. |
It's your turn, so take a seat we're settling the final score.
|
Связь:
ЛС.
Участие в сюжете:
Да.
Как вы нас нашли?
Друзья позвали. Пробный пост. Стоило Флинту начать разыгрывать Джейсона Стетхэма, его беременная зазноба вновь схватилась за подол шубки и пустилась прочь. Не успела Фэй тронуться с места, как Шанталь словила такси и умчалась вдаль вместе с их посылкой.
— Чтоб тебя тролли затоптали! — ругнулась Фэй, но проклятие не осуществилось. Вместо троллей перед ними нарисовался почти-гоблин, Фэй едва удержалась, чтобы не наброситься на него с объятиями, а заодно отжать бриллиантовые гриллзы. Однако вместо того, чтобы приветствовать самую выдающуюся, пусть и бывшую солистку Хора, профессор Флитвик расщедрился на комплименты Флинту. Фэй позеленела от зависти.
— Темная ночь, звезды горят, сладкий барашек не спит, — затянула она его любимую песню в попытке привлечь внимание, но ее прервали самым грубым образом, перехватив за талию и скоро запихнув на заднее сидение. В машине покорить профессора своим репертуаром ей помешала слишком громкая музыка. Фэй удовольствовалась тем, что проорала несколько фраз на ухо Гестии и удостоверилась, что с той все в порядке. Из этого же диалога она узнала, что Джонс находится в таком же недоумении по поводу происходящего, как и они с Флинтом.
Клуб встретил их толпой сумеречных тусовщиков и смутно знакомым рыжим парнишей, отплясывающим буги у шеста. Сбитая с толку количеством мужчин на квадратный сантиметр, Фэй поинтересовалась у Флитвика:
— Это что, какой-то кружок по интересам?
— Ага! Мы тут все очень любим удить рыбу, — заржал он и повел их вглубь заведения, стены которого разрывались от электро-гитар и порочных мотивов "Pour some sugar on me".
Вип-зона утопала в неоновом полумраке, а жопка Фэй, когда их втроем толкнули на кожаный диван, точно так же утонула в подушках. Флитвик запрыгнул на кресло около, трое амбалов-автоматчиков пристроились позади, а один расчехлил поясную сумку и бросил на стол мешок муки. Флитвик блеснул бриллиантовой улыбкой и продырявил его одним из колец. Пока он равнял дорожки кредиткой, к ним пожаловал Эван Розье в велосипедных шортах.
Фэй изумленно выдохнула его имя.
— Я не Эван, — возразил Розье, указав на именную татуировку над правым соском, — я Наденька.
— Наденька! — Флитвик похлопал Эвана по волосатой голени, — принеси нам коктейльчиков.
Эван подмигнул карлику, но не стал торопиться с исполнением заказа; с неспешностью, простительной лишь смазливым и хорошо знакомым официантам, он окинул школьников оценивающим взглядом.
— Старый развратник, опять новенького привел? Он что, швед?
— Да хуй его знает. Он из-за этих телок так моего полицая уделал, что пусть хоть азербайджанец, лишь бы на боях за нашу команду хари начищал. А эти козы покамест у нас побудут. Хорошая мотивация еще никому не мешала.
— Профессор Флитвик, — вмешалась Фэй, — а что происходит?
— Че сказала? Ты кого профессором назвала, шпонька? — на Фэй обратились четыре автомата. Она вжалась в диван и прикинулась невидимой.
— Ой, а у нас сегодня Королева выступает, — улыбнулся Наденька, — уже за кулисами, минут через пять выйдет.
— Королеву я люблю, — Флитвик шмыгнул носом и слизнул порошок с кредитки. — Ладно, Надюша, иди уже, а то в горле сохнет. А вы, детишки, давайте, налетайте в порядке очереди.
Первая дорожка досталась ему самому. Затянув ее ноздрей размером с ухо Дамбо, профессор расфыркался и развалился в кресле. Следующей к столу подтолкнули Фэй.
— Мне мама не разрешает, — хотела было откреститься она, но дуло между лопатками изменило ее мнение. Однако у организма были другие планы. Когда кокс защекотал нос, Фэй чихнула, сдув половину порошка на пол.
— Вот дура! — отвесил беззлобную оплеуху Флитвик, пока его люди ползали под столом с салфетками. — Можете забрать эту грязь себе. Крэйзи Рокет дует только чистое дерьмо.
Фэй, пристыженная и под назревающим кайфом, заползла обратно на диван. Следующей к столу подтолкнули Гестию, Флинту также не пришлось долго ждать приглашения.
Через минуту британский рок в колонках сменился инструментальным глэмом.
— Похоже на какой-то проигрыш, — задумалась Фэй.
— Ага! Сегодня нашему новичку перепадет, — отозвался неожиданно объявившийся Наденька. Подноса в его рука по-прежнему не было. — Королева велела вам пройти к сцене.
— Ну раз Королева велела, — заулыбался Флитвик. Он соскочил с места и убежал вперед так резво, словно был пони, которому пообещали морковку. Амбалы последовали за ним, прихватив с собой школьников.
У круглой сцены, сияющей как зубы профессора, собралась целая толпа, и единственными девушками в ней были Фэй и Гестия. Впрочем, недолго; вскоре к их компании присоединилась темнокожая женщина с кислотными губами и начесом в стиле Селестины Уорлок, в обтягивающем платье и на каблуках высотой с Эйфелеву башню. Ее встретил многоголосый рев и улюлюканье, она улыбнулась зрителям.
— Мама?!!
|
