Keep your face to the sunshine and you cannot see a shadow.
|
 
Karen Gillan
|
If I'm gonna tell a real story, I'm gonna start with my name. |
Molly Ginnifer Weasley
Молли Джиннифер Уизли
Мэри*, Джинджер, Джилли, Минни.
*Молли - уменьшительное от имени Мэри.
|
Life is not a problem to be solved, but a reality to be experienced. | Life isn't about finding yourself. Life is about creating yourself. |
Возраст:
17 лет / 25.12.2004
Факультет, курс:
● Гриффиндор, 7 | Чистота крови:
● Чистокровная
Участие в дополнительных кружках/Место работы:
● Староста школы.
Участница дуэльного клуба. |
Move fast and break things. Unless you are breaking stuff, you are not moving fast enough. | Innovation distinguishes between a leader and a follower. |
Волшебная палочка:
● Шерсть пегаса, мирт, 11 дюймов, гибкая и гладкая.
Артефакты:
● Скрипка, на которой дедушка (по материнской линии) учил играть Молли.
Метла:
● Меркурий (2010) - семейная метла сделана из хорошего и качественного дерева.
Питомец:
● Мохноногий сыч Уинстон. | Патронус:
● переживает, хотя и не показывает, что уже который год не удаётся выпустить Патронус. Однако, в недалёком будущем он примет форму козерога.
Амортенция:
● Зелёное яблоко, свежая выпечка и оливковое масло.
Боггарт:
● голуби
Зеркало ЕИНАЛЕЖ:
● большая семья, две дочки и сын. |
Peace cannot be kept by force; it can only be achieved by understanding. | Creativity is a habit, and the best creativity is the result of good work habits. |
Сильные стороны:
● Первое, что сразу бросается в глаза - это организаторские и управленческие способности Молли. Ставит конкретные цели и добивается их. Обладает отличной памятью, поэтому легко запоминает имена, заклинания, какие-то события из жизни. Хорошо разбирается в рунах, как отец, но совершенно не склонна к полетам на метле и трансфигурации. Зато боевая магия и уход за магическими существами - ее конек. Дети Персиваля очень музыкальны: Люси поет, а Молли играет на скрипке. Любит много читать и узнавать что-то новое. С детства умеет ездить на лошади, отлично варит кофе и готовит вкусные яблочные пироги.
Слабые стороны:
● Плохо, если не отвратительно, летает на метле, и цензурно ругается в процессе, разбавляя это испуганными визгами. Справедливости ради следует отметить, что выходит это крайне мило. С хорошим арсеналом талантов и способностей и неуёмной энергией, Молли напрочь лишена амбициозности и не волнуется о карьерных гонках, занимая должность или место в социальной группе, которое ей по душе. | Привычки:
● Не любит деловой стиль и старается разбавить его чем-то оригинальным и нестандартным, но вписывающимся в систему. Почти не расстаётся с наручными часами, привязана к одному парфюму, постоянно носит с собой записную книжку и неохотно относится к новшествам, любит проверенные любимые места, любит менять причёски. Много лет ведет дневники, куда записывает свои переживания и впечатления.
Предпочтения:
● молочные коктейли и напитке на основе молока; яркие цвета в одежде, весёлые и открытые люди. Любит людей и побыть в одиночестве, дождливую погоду, но не палящее солнце, просыпаться рано и собирать сумку с вечера. Макиато и фруктовый чай, маггловские фильмы, в частности, вестерны и комедии. |
Nearly all men can stand adversity, but if you want to test a man's character, give him power.
|
Характер:
● Активность, развитая фантазия, жизнерадостность, чувственность - черты, которые характерны Молли. Папа решил не допустить того, чтобы дочь переняла некоторые отрицательные черты, к которым тот был склонен в юности, вроде подхалимства и гордыни, а потому в Молли и ни намёка на подобные качества нет, у неё энергия бьёт через край и весёлых смех заливает стены коридора древнего замка или этажа Норы, заряжая весельем всех вокруг, а также стремление к заботе, порой даже лишней. В своем первенце Персиваль Уизли всегда видел "деловитость" Пруэттов и оптимизм матери, отчего Перси зачастую не мог найти общего языка с Молли, хотя и отец, и дочь очень любили друг друга. Зато Люси была полной противоположностью сестры и копией отца, как дедушка Артур - в ней было многое от Уизли, и Перси больше тянулся к ней.
На первый взгляд может показаться, что в Молли уживаются два разных человека - и это правда. В один момент она может быть деятельной и активной, проявлять инициативу в чем-либо, а в другой - запереться в комнате с толстой книжкой и пирожными и до вечера не выходить, пребывая в собственном мире. Для нее очень важно, даже в семейном кругу, ощущение личного пространства: возможности побыть наедине с собой, заниматься своим хобби, иметь свои интересы. Молли приветлива и вежлива в общении, но близко сойтись с ней не так-то просто. Она долго присматривается, прежде чем "подпустить" к себе человека, но никогда не откажется от незатейливой беседы с кем-либо. Для неё не существует огромной разницы между ребёнком и непосредственным начальством. Уизли никому не старается навязать свое мнение, но, проявляя уважение к собеседнику, она так или иначе расположит его к себе. Общительности Молли не занимать: ее энергия буквально бьет через край, заряжая позитивом и теплом окружающих, ее идеи всегда новаторские и увлекательные, что проявляет ее лидерские качества. Она милая и яркая, способная без труда поднять настроение собеседнику или подобрать нужные слова, и это делает Молли очень хорошим другом. Всегда выручит, поможет, морально поддержит, не жалея сил и времени, но скажет напрямую, если будет точно уверена, что не справится. Пустых обещаний старается не давать. Ответственная и организованная, немного зациклена на том, чтобы держать все под контролем. Молли обладает огромной психологической и эмоциональной силой, мужеством и храбростью. Сидеть сложа руки в ожидании чего-либо тоже не в ее стиле. Брать "быка за рога"? Вот это да, это ее конек! Не зря же Шляпа определила ее в Гриффиндор. Именно эмоциональность и впечатлительность толкают ее на поиски новых приключений. |
No great man lives in vain. The history of the world is but the biography of great men.
|
Родословная:
● Артур Уизли (дед), Молли Уизли (бабушка);
Перси Уизли (отец), Одри Уизли (мать), Люси Уизли (сестра),
и др. многочисленные родственники.
Биография:
● Конец 2004 года. Это было самое забавное и курьезное Рождество за всю историю семьи Уизли. По традиции, зимние каникулы проводились в Норе в кругу огромной семьи, в которой с каждым годом происходило пополнение. Одри и Персиваль Уизли ждали своего первенца, пол которого решили не узнавать до рождения. Прибавление ожидалось к Новому году или в первых числах января, поэтому Рождество они как раз успевали встретить с родней. И в самый разгар праздника, вопреки прогнозам врачей, к вечеру у Одри начались схватки! Такой суматохи и сплоченности в доме Уизли не было очень давно. Бабушка Молли разрешила мужу сесть за руль летающего "фордика", и несколько членов семьи полетели в больницу. Остальные семьи, решившие поддержать близких, дружно прибыли в родильное отделение позже. Во втором часу ночи на свет появилась Молли Вторая.
-Merry Christmas, Mary... Molly! - произнес Перси, закутывая спящую дочку в связанное матерью одеяло. Лучшего подарка, чем рождение внучки, для Молли Пруэтт в ту ночь быть не могло. До утра "домашний" праздник проходил в ординаторской, пока маленькая Молли крепко спала в конвертике из одеял, и только нос да крохотные рыжие волосики у лба были открыты в эту холодную снаружи, но тёплую ночь большой дружной семьи. Молли обещали быть лучшими родителями и не оставлять без внимания до самой старости... Одри долго не могла забеременеть, и потому рождение первенца было для супругов счастливейшим событием за долгое время. Вот только обещания нужно держать, коли их даёшь, и одно из обещаний Уизли сдержать забыли.
Почти через два года на свет появилась вторая дочь Перси и Одри, которую назвали Люси - так, из первого любимого ребёнка Молли Джиннифер перекочевала в первого самостоятельного ребёнка. Конечно же, пропасть между детьми не была такой заметной в начале, да и погодки по обыкновению должны были быть менее конфликтными сёстрами, но всё пошло не так ровно тогда, когда Люси начала говорить. Старшая должна быть во всём первой, но даже в этом небольшом событии младшая сестра опередила старшую. Успехи Молли никого уже не умилили, когда младшая во всё горло звала папу. Но это лишь раннее детство, и такое событие на характер не влияет никоим образом, поэтому спустя пару лет все неожиданно осознали, что девочки поменялись ролями: Молли сходу выдала предложение и с тех пор стала самым общительным и коммуникабельным в семье, а Люси думала прежде, чем что-то говорить, и приобрела статус тихони, но не в привычном значении того слова, а в самом прямом. Она просто оказалась более замкнутой, чем улыбающаяся и оптимистичная Молли, которая с первых своих вздохов заполучила себе бабушку. И, пожалуй, это звучит крайне неправильно и даже странно, но Молли Уизли-старшую внучка всегда любила больше, чем родителей. Быть может потому, что, выросшая в тени братьев, рыжеволосая глава семейства понимала, каково это, быть в тени и негласно быть ответственной за младших детей семьи, а затем и семьи своей собственной. Видя, как её Мэри тянется к родителям, но не находит с ними общего языка, она всё чаще берёт девочку в Нору и проводит с внучкой почти всё своё время. Никто, собственно, не был удивлён холодности Персиваля, с детства не умеющего проявлять тёплые чувства Мерлин пойми из-за какого страха, но Одри... Матери не очень любят женщин своих сыновей, поэтому Молли не питала хороших чувств к невестке, которая не умела даже выпекать и изначально казалась ей неподходящей партией для сына, о чём Молли не побоялась сказать однажды сыну.
Молли - такое простое, мягкое имя со слишком тяжёлым значением "моря горечи", было сокращением от Мэри, которое в свою очередь на латыни означало "звезда моря", однако с иврита несло в себе значение "горькая", тем самым образуя симбиоз контекста. Удивительным всегда было лишь то, что в этой девчушке никогда ничего подобного не проявлялось, и так казалось всем, кто имел счастье побыть с ней в одном доме или пообщаться лично: всегда улыбчивая, одаривающая своим душевным теплом всех близких и не очень, девочка со звонким громким смехом и самыми смешными шутками. Никто не хотел присмотреться, чтобы увидеть пустоту, в душе зияющую, одиночество и липкий страх остаться одной. Большая семья, яркие-яркие волосы и громкий голос были даны ей уж точно не для того, чтобы запираться в комнате и ограждаться от людей, ведь она по жизни словно от всех остальных отрезана, одинока и забыта, пока заразительным смехом о себе не напомнит. Просто всегда надо помнить, что однажды может и не напомнить, отпустив прошлое и решить, наконец, жить для себя, а не "Молли, принеси это", "помоги матери, последи за сестрой", "сколько тебе исполнилось, Молли", "что мне делать" и далее по списку. Зачем? Когда у Персиваля есть талантливая Люси, что проявляет способности в раннем возрасте, когда у её сестры даже искорки из ладошек не падают, и Молли снова на вторых ролях, не победитель, но и не проигравший. Вечный "аутсайдер" семьи, но бесконечно добрый и отзывчивый, всепрощающий ангелочек, чего окружающие совершенно не ценят. Никогда не ценили, в общем-то, потому как не замечали.
За весёлым смехом никому ведь не придёт в голову искать глубокую горечь. Прекрасное море с его бушующими волнами и непостижимой глубиной всё же остаётся солёным.
Она проснулась оттого, что что-то щекочет её нос. Одним зимним пасмурным днём Молли проснулась в своей кровати, обнаружив, что та полностью усыпана васильками, такими, по полю из которых она бегала во сне вместе с папой. На радостные вопли сбежались все домочадцы, а домовик и вовсе назвал мисс Мэри Дюймовочкой - к слову, это всегда была её любимая сказка. Тогда родители со своими детьми устроили праздник на заднем дворе своего дома, и на радость бабушке и умиление всех остальных Молли усыпала задний двор ромашками, пока Люси не вызывала шквальный ветер. Молли не плакала. Молли похвалила сестру и ушла играть с детьми Поттеров, к которым всегда тянулась больше, чем к семьям дядей. Быть может, ещё оттого, что второе имя имело основу имени Джинни, но с тётей ей всегда нравилось проводить время, однако Молли никогда не признается в том, что в бабушке и тёте всегда искала компенсацию матери. Однако же материнский инстинкт в ней самой выработался так сильно, что Молли не представляла свою жизнь без заботы о ком-либо. Чуть позже, с взрослением, Молли будет помогать родителям готовить и неосознанно пытаться накормить всех своими вкусными блюдами - к счастью, всегда находился дядя Рон, который не был против съесть всё, что предлагала бы ему племянница. Молли могла найти общий язык со всеми членами своей семьи, но только с сестрой и родителями эта способность всегда давала сбой. Если старшая случайно создавала небольшую птичку из лепестков, младшая неосознанно сжигала её дотла. Она всю жизнь делала так, чтобы Молли чувствовала себя лишней. Впрочем, они обе не замечали, что и так были лишними. Перси и Одри всегда любили себя больше, чем кого-либо.
Утром 1 сентября 2015 года, на вокзале Кингс-Кросс одиннадцатилетнюю Молли-младшую впервые отправляли в школу. Перси ни на секунду не сомневался, что ребенок, пожелавший встретить свое первое Рождество "со всеми", попадет на Гриффиндор и многого за эти годы добьется. Не слишком частые похвалы, но уверенный взгляд вселяли в Мэри уверенность в себе и желание стремиться к недостижимым, на первый взгляд, задачам, лишь бы увидеть ещё раз эту гордость в глазах Персиваля. Шляпа не ошиблась, выкрикнув "Гриффиндор", не задержавшись над головой рыжей и секунды.
Это было спокойное время, время без войны и трагедий. Поколение, которое росло в мире и справедливости. Хогвартс снова был самым безопасным местом. Молли сразу же влюбилась в этот старый, величественный замок с меняющими траекторию лестницами, призраками, говорящими портретами. Учиться ей нравилось, хотя заучкой ее не назовешь. Молли Уизли просто была усидчивой, быстро схватывала темы, часами пропадала в библиотеке и участвовала во всех мероприятиях школы. Трудолюбие, целеустремленность и аналитический ум достались ей от отца. Уже на пятом курсе девочка получает значок старосты факультета.
С сестрой со временем отношения стали лучше. Люси попала в Слизерин на следующем году обучения сестры, чем вызвала удивление всех, и вновь стала главной звездой обсуждений и внимания, и Молли впервые позволила своим мыслям зайти так далеко, решив, что с таким мерзким характером и непримиримостью своей "младшей" роли сестру не распределили бы даже в Рейвенкло. Но то была не зависть, а обида, в очередной раз больно полоснувшая Молли по сердцу, которая даже в школу пошла в двенадцать, а не как все обыкновенные дети, в одиннадцать. Покуда Люси была на зелёном факультете, а Молли на красном, их отношения не то, чтобы стали лучше, но, по крайней мере, не вызывали резкого диссонанса тем, что девочки почти не пересекались. Молли смогла реализовать свои способности и успехи на своём факультете, зная, что никто не будет наступать ей на львиный хвост, а Люси... Наверное, она счастлива.
За годы обучения, Молли завела много хороших приятелей и несколько друзей, но ни с кем не смогла сблизиться достаточно сильно. Окружённая людьми, но по-прежнему одинокая - простая формула, но за активностью и постоянным общением Молли разучилась это замечать. На седьмом курсе стала старостой школы по назначению директора и это, кажется, дало ей ещё один шанс стать кем-то важным, по крайней мере, для себя. Стать более уверенной в себе. |
It's your turn, so take a seat we're settling the final score. |
Связь:
● 385991320
Участие в сюжете:
● Не против квестов по записи, но особой активность на данном этапе проявлять не смогу. Пробный пост. Ты должна. Вечное "должна", потому что иначе уже не можешь, не знаешь, как. Моралистка. Всегда делай так, как правильно, как должно быть. Ты должна быть сильной, Сэм, должна отпустить их и жить дальше, подружиться с кем-нибудь, влюбиться, думать о своем счастье и благополучии, думать о будущем, ты должна перестать возвращаться в прошлое, потому что прошлого не вернуть и не исправить. Так говорят все вокруг, взрослые ведь лучше знают, что правильно, а что ненормально, несмотря на то, что тебе уже без малого девятнадцать и вполне себе самостоятельна. Со стороны виднее, конечно, но никто не заглянет в душу, никто даже близко к ней подберется и сдастся при первой же преграде, потому что всем наплевать на проблемы других, всем страшно сталкиваться с серьезными психологическими проблемами других. Каждый считает себя страдальцем и каждый лелеет собственные болячки, но как только замечают что-то более серьезное у собеседника, то стараются этих тем впредь избегать. Но психологические защиты слишком сильные, неконтролируемые, непредсказуемые и спонтанные, а порой даже агрессивные. Подпустить к своему миру слишком трудно, научиться доверять кому-то заново - тем более. Вместе с Ханной погибла часть моей души. После исчезновения близняшек я разучилась радоваться жизни. Улыбка, никогда не сходившая с моего лица, сейчас напоминала оскал или выдавленную через силу усмешку. Кому я доверяла настолько сильно, как Ханне, и кто был похож на меня также, как была похожа Бет? Я задавала себе этот вопрос и не находила ответа. Не нахожу его и сейчас.
Все видят то, что хотят видеть. Саманта должна быть веселой, оптимистичной, заботливой, активной и деятельной. Никто не знает Саманту, которая закрывается от внешнего мира и почти не выходит на связь. Это вызывает беспокойство, это вызывает волнение, а там недалеко и до попытки сводить так неожиданно изменившуюся дочь_подругу_коллегу к психологу. Но ведь Саманта так ненавидит тех, кто хочет влезть в ее голову без разрешения, поэтому она должна играть привычную для окружающих роль. Так, будто бы справилась, будто бы переболело. Положенное на скорбь и депрессию от утраты близких друзей время уже прошло, и все это слишком затянулось. Сорок дней, плюс потерянная неделя в ожидании хоть какой-то информации о пропавших - стандартный траур для всех, а после души умерших должны обрести покой, а живые должны перестать их беспокоить и тревожить. Два месяца или даже три еще можно понять, хотя и с трудом, но за это время любой научился бы жить заново, дружить, заводить знакомства и продолжать быть тем, кем всегда был, не проявляя никакой девиации.
Вот поэтому я привычно провожу на работе положенные часы, делая людям кофе и выпекая булочки, а затем возвращаюсь в привычный мир своего дома, своей комнаты, которая стала крепостью от любого внешнего влияния. Вот уже пятый месяц под предлогом усталости и головной боли я закрываюсь в этих четырех стенах, накрываюсь с головой одеялом, оставляя дырочку для поступления воздуха, и бездумно всматриваюсь в планшет, листая обновления, играя в игры или читая книги, но обязательно пролистав фотографии счастливой троицы, неожиданно сократившейся до одного-единственного участника данной группы. Спустя какое-то время под одеялом становится жарко, и я выбираюсь из импровизированного шалаша, которые мы с Ханной так любили строить в детстве, и вот тогда реальность накрывает с головой. В детстве нам казалось, что нет ничего безопаснее этого маленького домика, в котором может уместиться несколько человек. Несколько своих людей, которые знают код доступа в этот воображаемый, уединенный мир. Всего три человека, не считая меня, и все - дети супругов Вашингтон. Старшего почти не было видно в нашей компании, на то он и был старшим - с собственными интересами, друзьями, шуточками, которые мы с близняшками не понимали и от которых иногда смущались, но иногда мы радушно принимали его в свой замок, в это уютное маленькое королевство, где царила гармония, понимание и искренность. С возрастом домики из одеял превратились в палатки во дворе дома, а затем и вовсе в ночевки на природе, в особенности, в выходные на ранчо, где можно было вдали от цивилизации встретить закат и рассвет, заночевать в палатках и поджарить зефир на костре, искупаться в озере и даже повозиться с лошадьми. Это было поистине счастливое время, и никогда и ни с кем я больше не испытывала счастья, подобного этому. Никто не понимал меня так, как Ханна, никто не понимал друг друга, как мы. Я никогда не претендовала на место Бет, безусловно, ведь они были близнецами и имели связь куда более прочную, чем дружескую, но меня никогда это не беспокоило. Они обе были моими сестрами, пускай и не по крови, но по жизни.
Переходный возраст - период, когда родители думают, что ты достаточно взрослый, чтобы справляться со своими проблемами, и период, когда родительская поддержка нужна больше всего. Мы встретили друг друга именно в тот период и стали не просто поддержкой и опорой друг друга, но и крепкой семьей. Кто говорил, что женской дружбы не бывает, тот просто не видел нашего тандема. И это было прекрасное время. Мы взрослели, меняли интересы и взгляды на жизнь, но принимали друг друга любыми. Мы втроем ведь действительно были очень разными, даже близняшки - они были непохожи, и это сразу выделялось. Одинаковая внешность, но неповторимый стиль, поведение и манеры каждой из сестер - уверенность и легкость одной и робость с наивностью второй. Мы постоянно общались в школе, переписывались по Интернету и созванивались по телефону, обсуждая новости и очередную вышедшую серию "Сплетницы". Я могла доверить им абсолютно все и знать, что это будет только между нами. Большего мне было и не нужно. Никому из нас. Но сейчас... Сейчас я, кажется, нуждаюсь в этом больше, чем когда-либо, потому что Солнце все также восходит и заходит, время продолжает идти, события - меняться, и все это там, за дверьми этой комнаты, которую я вынуждена покидать больше, чем пять раз за день.
Я выхожу из комнаты и оказываюсь в реальности, которая накрывает с головой океанической волной, говорю с друзьями, хожу на свидания, улыбаюсь и даже смеюсь. Делаю все, чтобы никто не заметил, что под ребрами у меня дыра размером с душу. Что каждый раз, когда я возвращаюсь домой после очередного прожитого дня, мне хочется рассказать кому-то все, что я видела, все, что произошло, каждую деталь, каждую мелочь. Я помню абсолютно все, потому что знаю, что никто меня не выслушает, потому что Ханна меня не выслушает, а потому мозг специально сосредотачивается на том, что может причинить боль сильнее, чем лезвие ножа под ребрами. Вокруг кипит жизнь, ломаются судьбы и разбиваются сердца, рождаются дети и совершаются героические подвиги во имя дружбы и любви. Жизнь не стоит на месте. И еще какой-то парень каждый день приходит в "Старбакс" и представляется разными именами, начиная от сказочных, заканчивая именами знаменитостей, а милая старушка заказывает черничные кексы и оставляет чаевые с конфетой-барбариской - и все это так хочется рассказать, просто так, потому что впечатления очень яркие и позитивные, хочется передать их близким людям. И даже когда плохо, тогда тоже хочется [особенно остро хочется] поделиться переживаниями и получить поддержку, но вокруг только серые лица и голубые обои комнаты, только холодное одиночество, пробирающие до костей и глухие рыдания в подушку, когда накапливается слишком много. Сообщения о том, что я скучаю. Сообщения в социальные сети, просто огромных размеров, хотя я никогда не страдала графоманией и тягой к писательству. Я писала Ханне, иногда писала Бет, и это уже напоминало дурдом, потому что писать в социальную сеть покойникам - это еще хуже, чем проводить на их могилах целые дни. Но все требуют от меня быть нормальной, прежней, а прежняя я всегда делилась с лучшей подругой всем сокровенным и не очень. Но на самом деле я не знаю, как быть прежней, как снова стать собой. Я просто не знаю. Я действую по наитию, каждый раз вспоминая, как улыбаться и как шутить, но с каждым разом юмор становится все тоньше и тоньше, пока не превращается в иронию, а улыбка в ухмылку, скрывающую истинные чувства, чувства, которых я теперь стесняюсь. Это вошло в привычку, но для окружающих по-прежнему ничего не изменилось, ведь никто не замечал, не хотел замечать, какая на самом деле Саманта Коннор. Все, кроме...
Нет. Это должно прекратиться. Уже ведь снилась Бет, просившая перестать плакать по ней, уже ведь просыпалась в холодном поту и ледяном страхе от реалистичности происходящего в голове. Это всего лишь сны, воспаленный мозг и больное воображение - слишком давила на собственную рану и подталкивала к краю бездны. Я по-прежнему вспоминаю ту ночь. Момент, когда я узнала, что "друзья" планируют сделать, когда не смогла отговорить и молча, никому не сообщив, побежала на второй этаж, как закричала "Ханна!", что было мочи, как руки задрожали от эха и слишком громкой тишины в ответ. Когда стало слишком поздно, когда обнаружила Ханну лишь тогда, когда все смеялись в комнате. Я каждый раз вспоминаю, как остановила Майка, пожалуй, слишком сильно и отчаянно ударив ладонью в грудь, говоря, что он - последний, кого бы Ханна хотела видеть. Может быть, не стоило останавливать. Может быть, он успел бы, извинился за свою жестокую шутку, а влюбленная Ханна простила бы и вернулась в дом, но нет же - так была слишком зла на этого придурка. Или просто разозлилась, что не сумела решить проблему в одиночку и предупредить вовремя? Нет, нет, я не хочу об этом даже думать. Этого просто не могло быть, только не со мной. Я не могла позволить эгоизму взять верх в такой неподходящий момент, когда еще пару минут назад кричала в попытках остановить лучшую подругу.
В конце концов, я же не виновата. Я хотя бы пыталась что-то делать, и это лучше, чем бездействовать. Наверное, лучше знать, что ты предприняла попытку сделать хоть что-то, чтобы предотвратить катастрофу, чем осознавать, что все это время ты был где-то в другом месте этого дома или... в отключке. И здесь-то меня накрывает с еще большей силой, выбивая воздух из легких и почву из-под ног. Я пыталась что-то сделать и потеряла подруг, а у кого-то все прошло под его носом, но кто обо всем узнал лишь под утро, потеряв родственниц. Да ты эгоистка, Сэм. Как дело дошло до самобичевания, так неожиданно все остальные стали не важны. Проблемы других людей стали не важны, потому что терзать себя собственными мыслями и депрессиями легче, чем пережить боль другого. Его поведение казалось нормальным, потому что должного интереса к его душе никогда не проявляла. Совсем как окружающие к тебе, Сэмми. И только Ханна и Бет проявляли...
"Я в порядке", "Нет, сегодня я у психиатра", "Ок, встретимся завтра", "Нормально, а ты?". Я листаю входящие от него, все до единой похожие по содержанию, а затем свои исходящие такого же содержания остальным друзьям, и неосознанно провожу параллели, сдерживая слезы. Господи, Сэм, ты ведь даже не подумала, что кому-то может быть также хреново, а то и еще хуже. Где-то в городе живет человек, который зеркально отражает тебя и твои состояния, а ты все еще сидишь на полу своей комнаты, хотя должна быть рядом.
Должна быть с Джошем.
И впервые за долгое время это "должна" не доставляет дискомфорта и омерзения, впервые за четыре месяца это слово возвращает меня к той Саманте, которой я всегда была. Той Саманте, которая держала за руку сломленных духом людей и разговаривала до рассвета о сердечных переживаниях Ханны, которая была рядом и все понимала. Потому что каждому нужен тот, кто его выслушает. Джош может захлопнуть передо мной дверь, порицать меня - это будет вполне заслуженно. Но если я не попытаюсь, будет еще больнее.
Миссис Вашингтон застывает на пороге дома, глядя на меня, запыхавшуюся и раскрасневшуюся, и я замечаю, как она постарела за эти четыре месяца. Она обнимает меня, и я чувствую, как в груди разливается тепло. Мама Ханны, Бет и Джоша. Я спрашиваю, как себя чувствует Джош и можно ли к нему, и она указывает на второй этаж, тепло улыбаясь. Как же я рада ее видеть. И мы обязательно поговорим, но не сейчас. Я взбегаю по ступеням как-то слишком нетерпеливо и нервозно, но последние три ступени даются с огромным трудом. Я замираю в нерешительности и прислушиваюсь. Из комнаты Джошуа доносятся звуки пианино, и укол совести пронзает сердце. Ну же, не будь трусихой. Шаг вперед, еще один, еще. Ручка двери опускается вниз до щелчка, и я толкаю дверь вперед, замирая на пороге. Джош, играющий на детском пианино, в кофте с собачками, невозмутимо продолжает свою игру, будто не хочет скрывать своего состояния. Вот только он не знает, что это я, а не кто-то из взрослых, но почему-то мне кажется, что это намного лучше. Я молча прохожу в комнату, прикрывая дверь, и начинаю подпевать мелодии, не зная, как начать разговор:
-London Bridge is broken down,
Falling down, falling down... - я замолкаю на второй строчке, ощущая удивление Джоша. Этого достаточно для привлечения внимания. На моем лице читаются все эмоции сразу - радость от встречи, грусть, сочувствие и боль, и когда мы встречаемся взглядами, я вижу в его взгляде отражение своего. Пожимаю плечами, слабо, но тепло улыбаясь, и говорю что-то совершенно простое и глупое: -Ты, наверное, не меня ожидал увидеть, но... Это всего лишь я. Привет. - Мне начинает казаться, что если я на этом закончу разговор, то сгорю от стыда и буду вечно себя корить, поэтому делаю вдох и присаживаюсь рядом, устремляя на него взгляд.
-Прости меня, Джош. Нужно было прийти раньше, я знаю, но... Это было так больно. Если не хочешь - не отвечай, но мне действительно важно знать: ты в порядке? - и на этот раз я хочу услышать честный ответ, а не три слова смс-сообщением.
|
