Сильные стороны:
● Благодаря усидчивости и уверенной позиции, что разобраться и понять при желании можно все, отрицательных оценок ни на одном экзамене не получал. Лучше всего даются заклинания и зельеварение.
● Неплохо рисует, чаще всего портреты или какие-то абстракции.
● Умеет подделывать почерки, любые, даже самые сложные, это только вопрос времени. На третьем курсе приехал в школу с разрешением на посещение Хогсмида, на котором сам и расписался вместо матери.
Слабые стороны:
● Не силен в науках, где необходимы точные расчеты, особенно в нумерологии.
● Многочисленными записными книжками и кучей пометок где только можно компенсирует не очень хорошую память.
● Ужасный паникер. Учится держать себя в руках, но достаточно незначительного повода, чтобы выбить его из колеи. | Привычки:
● Когда о чем-то увлеченно думает, любит расхаживать из угла в угол.
● Записывая что-то на скорость, часто применяет свою собственную скоропись, из которой другим вряд ли будут понятны некоторые обозначения.
● Не умеет нормально искать пропавшие вещи. Если у Монти что-то не нашлось в пределах видимости – все его имущество будет вывалено на пол и кровать, и в процессе поисков потеряется еще половина.
● Когда переполняют негативные эмоции – может исписать ими пару листов, «выговорившись» бумаге, а потом сжечь.
Предпочтения:
● Ненавидит жару, назойливых людей, терпеть не может не разбираться в теме разговора.
● Любит одежду, в которую можно закутаться, скрывающую фигуру; общение небольшими компаниями или тет-а-тет (а порой нет ничего лучше одиночества); Рождество; кино и музыку. |
Характер:
Неблизким знакомым кажется немного замкнутым, тихим и серьезным мальчиком, не способным на риск, на первом месте у которого учеба и в планах - засесть за книги и научную деятельность после школы и на всю оставшуюся жизнь. Выглядит собранным и ответственным, вдумчиво слушает взрослых, кивает, соглашается, что вот так сделать будет правильно. А потом идет и делает по-своему. Упрямый, уверенный во всех совершаемых им глупостях человек, Моран почти всегда учится на собственных ошибках, а если находит что-то интересное – лезет в это не задумываясь. Интерес к окружающему миру и жажда его познания граничит с чисто детским любопытством и желанием быть взрослым и самостоятельным, скорее всего именно это любопытство, а не серьезные планы на научную деятельность, толкают его вперед. Копилку знаний пополняет новой информацией как из школьной библиотеки, так и из интернета во времена каникул, интересуется многим, но в голове задерживается чаще всего что-то из ряда вон – ломающее шаблоны и переворачивающее стандарты.
В общении с людьми умеет быть эмоциональным и искренним, но никого кроме близких друзей в душу не пускает и ничего личного о себе не рассказывает. Близкие люди (для него это лишь несколько друзей из школы) знают его совсем другим: ранимым, часто поддающимся панике и неспособным справиться со страхами и неуверенностью в себе, зачастую до забавного нелепым и несобранным, но всегда готовым чем угодно им помочь, доверяющим им и в хорошем настроении способным быть веселым, открытым и позитивным человеком. Общество посторонних и усиленное внимание к его персоне заставляют его нервничать.
Ненавидит насилие, во всех его формах и проявлениях, от физического до морального. Но это нельзя назвать фобией. За годы лицезрения подобного в общине немного привык, почувствовав, что вполне в его силах избежать применения оного к нему самому.
Никогда не интересовался девочками, в своих юношеских влюбленностях отдавал предпочтение исключительно своему полу. |
Родословная:
Мать: Вероника Сьюзен Моран – маггл.
Бабушка по материнской линии: Мария Виктория (Харрисон) Моран – маггл (мертва).
Дедушка по материнской линии: Гордон Оллистер Моран – маггл (мертв).
Отец: неизвестен, но он волшебник.
Биография:
Монтгомери родился в религиозной общине, в которую Веронику Моран привела в свое время ее мать (в то время община еще не пряталась в лесах, и для вступления не требовался отказ от цивилизации и нормальной жизни). Сама Мария со временем разочаровалась в духовном лидере и покинула ряды секты, когда тот решил создать изолированное поселение и перевезти туда послушников. А дочь осталась, и хоть и поддерживала связь с родителями, старалась по-максимуму ее ограничить. Монти о единственных родственниках знал лишь, что бабушка и дедушка не прошли испытания верой и покинули семью. На их похоронах они с матерью не были. Отца мальчик не знает – мать полностью прервала с ним связь, когда переехала в общину и отрешилась от остального мира, на тот момент она уже была беременна.
До того, как Монти исполнилось семь лет, община жила обособленно в выкупленном лидером-наставником на «пожертвования» заброшенном поселении, которое сектанты практически отстроили заново, развили свое хозяйство и почти не зависели от цивилизации. Воспитанием детей занимались не только родители, их растила вся община, внушая идеи равенства всех людей, необходимости труда, послушания и прочего, что приходило в голову их духовному наставнику. Условия коллективного воспитания предполагали труд с малых лет, общие залы-спальни для детей, телесные наказания за неуважение ко взрослым и религии. Последнему, к слову, Монтгомери ни разу не подвергался, но насмотреться на публичное унижение других успел на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, давать детям оплеухи, запирать в сарае или оставлять без обеда за плохую успеваемость или разлитое молоко не входило в понятие официального наказания, и этого он огреб за свою запуганную неуклюжесть сполна. За эти первые семь лет жизни мальчик научился быть тише воды, бояться людей и играть послушного паиньку, в душе ненавидя свое существование. Все изменилось, когда дочь какого-то политика, примкнувшая к секте, при попытке отца мирно поговорить и увезти ее домой облила себя бензином и час держала папашу и охрану в ужасе, вопя о любви к их духовному лидеру и силе своей веры, ради которой не грех и умереть. А наблюдавший за этим из-под ступеней молитвенного зала Монти мысленно умолял ее чиркнуть зажигалкой, чтобы ее отец выполнил угрозу «сравнять это место с землей, если с его дочерью что-то случится». Мальчику было не до гуманизма, он мечтал вырваться оттуда, зная, что где-то есть иной мир и «неверные» живут иначе. Девушку спасли, но ее отец все же добился изъятия у лидера прав на землю. Секта разъехалась по домам, и Вероника увезла сына в город, где у нее остался дом после смерти родителей.
С одной стороны после изоляции общины выход в новый мир давался Морану не очень легко, но это было то, о чем он мечтал, и желание жить пересиливало страхи. Он быстро и с удовольствием впитывал новую информацию, многим интересовался, разве что к людям не мог относиться без опаски. Отношения с матерью лишь ухудшались: ей возвращение в город давалось хуже, все раздражало, она то и дело срывала злость на сыне. Первое проявление магии было самозащитой: Моран, убегая от разъяренной матери, залетел в свою комнату, захлопнув дверь. Как та оказалась запертой, Вероника так и не поняла – ключей никто не видел с самого ее детства, и замком на ней никто не пользовался, но открывать ее пришлось с помощью слесаря, который сослался на то, что замки порой срабатывают сами и заклинивают. Впрочем убегать мальчику удавалось не всегда. После определенного количества заметных синяков, ссадин, бинтов и шараханий от соседей при попытке с ним поздороваться, последние позвонили в социальную службу, и приехавшие работники припугнули Веронику, что заберут сына. К тому времени и сам мальчик стал чуть старше и смышленее, и начал понимать, что его есть кому защитить.
Когда ему стукнуло 11, уже другой соцработник предложил Веронике отдать сына в спецшколу, от чего у нее по факту не было права отказаться: Монти учился все хуже, терял интерес к школе, становился замкнутым и безразличным, и после пары предупреждений социальные службы уже присматривали за их семьей. Решение придерживаться этой версии и не говорить матери, что спецшкола – это Хогвартс, а Монтгомери – волшебник, было принято после того, как мальчик первым встретил посланника магического мира, пока матери не было дома, выслушал шокирующую информацию и стал просить пока не говорить этого матери, боясь, что она не отпустит его учиться. Тот, оценив ситуацию, согласился поспособствовать временному сохранению этого в секрете.
Хогвартс поначалу пугал волной непонятного и странного, но уже имеющий опыт привыкать к новой обстановке Моран быстро там осваивался. Во многом благодаря встрече с Домиником Уизли, которую он до сих пор считает одним из самых счастливых поворотов своей судьбы, а самого Доминика – своим ангелом-хранителем. Монти начал с бешеной скоростью восстанавливать пробелы в познании мира, успокаивая себя, что кроме неудачного детства с ним ничего такого страшного не произошло и его дальнейшая жизнь в его руках.
Года через три скрывать от матери, кто он, стало труднее. Монти научился отвечать на ее нападки, и хотя до сих пор боялся ее больше всего на свете, уже мог постоять за себя, и хотел перестать прятать от нее свою силу. Сообщил он ей это в присутствии того же представителя «социальных служб», намекнувшего, что от наличия у него волшебной палочки не меняется статус Вероники как замеченной в грубом обращении с ребенком, и ей все также стоит себя контролировать. К восторгу Монтгомери Вероника хоть и немного, но струхнула, и с тех пор перестала поднимать на сына руку по малейшему поводу. Во многом потому, что парень сказал, что хоть и не может пока колдовать дома (об этом, к сожалению, проговорился представитель школы), но даже в школе порой спонтанно что-то взрывает усилием воли от неожиданности или страха. Соврал конечно, но она запомнила и не рисковала проверять.
Об отце Моран ничего не знает, мать никогда не говорит о нем и даже его имя сыну называть отказывается, хотя узнав, что Монти волшебник, признала, что отец был «таким же». Моран мечтает найти его, но пока не выбрал пути получения от матери информации. Никаких требований к отцу предъявлять не собирается, лишь надеется, что тот жив, здоров и не пошлет его подальше – очень хочет иметь хоть одного нормального родного человека. |
Связь:
https://vk.com/id263844186
Участие в сюжете:
Хочу поучаствовать в сюжете. Пробный пост. Прошло некоторое время, в ходе которого Доминик не подавал признаков пробуждения. Моран был в курсе, что он может спать, даже когда его тормошат, что часто и происходило, когда этим занимался Воробей. Сам он уже давно честно говорил рыжему, если тот просил поднять его с утра, что попытку честно сделает, но после пяти-десяти минут отстанет. Сейчас, кажется, тоже придется попотеть с этим.
- Доминик? - Моран снова склонился и коснулся его плеча...
...как вдруг рука рыжего, обхватив его, утянула прямо на кровать, и Моран, не удержавшись, повалился чуть ли не на него.
- Ты чего?! - завопил он, поначалу почему-то подумав, что Доминику надоели его домогательства с утреца в выходной, и он решил, что клин клином будет самое оно, и сейчас сделает какую-нибудь странную и неприличную глупость. - Я тебя бужу, а не в кровать к тебе лезу! Доминик, черт!!!.. Мне нужна помощь! - уже в легкой панике Моран пытался отбиться от объятий рыжего, который, надо сказать, обнимался довольно крепко. В какой-то момент он понял, что Уизли уже его не держит мертвой хваткой, но не успел до конца осознать это и сказать что-нибудь, как полетел на пол.
И вот уже совершенно офигевший Моран сидит и снизу смотрит на Доминика глазами "по пятаку". Нет, он ожидал, что это будет нелегко, но что его затащат в кровать – это было неожиданно. Морана настолько впечатлило, что он на какое-то время забыл, чего хотел, только открывал рот чтобы что-то сказать, вдыхал, и не найдя слов закрывал. Наверное, в данный момент сходства с выброшенной на берег русалкой в нем было больше. Провожая рыжего глазами, он неловко попытался встать, схватившись за что-то на его кровати, в итоге частично утянув на себя одеяло, и пока отбрыкивался – Доминик уже скрылся из вида.
Таки поднявшись, Моран пробурчал под нос:
- Маньяк, - и тут только вспомнил изначальную цель. – Домини-и-ик, - чуть громче пропел он, разворачиваясь к двери в туалет-ванную. То, что рыжий там немного занят, Морана не смущало – ему снова стало позарез надо. Поэтому он приблизился и подпер собой стенку в шаге от двери, предусмотрительно встав так, чтобы при открывании его ничем не пришибло, и начал взволнованно и сбивчиво говорить. – Я тут хотел тебя попросить… Извини, что разбудил, но это срочно! Потому что я кое-что потерял вчера вечером, и если не найти сейчас – может найти кто-то другой. Вообщем-то, это небольшая… драгоценность, мой талисман, ну, ты его видел… Я все обыскал! – Моран, до этого смотревший в пол и заламывавший руки, поднял глаза на комнату и подумал, что Доминик наверное и так уже понял, что обыскал он ВСЕ. – Наверное, я ее выронил, пока вчера гулял возле замка… или, не дай Бог, по коридорам. Мне нужна помощь, - повернув голову, буквально в щель между дверью и косяком жалобно повторил он. – Кроме тебя никто помочь не сможет… Это очень срочно!
Чего конкретно он хочет от Уизли он сказать забыл, начав вспоминать маршрут. Он ждал Линн из библиотеки, потом они прошли мимо класса магловедения, выйдя из замка, сразу направились в обход, подальше от остальных гуляк. В сердце появилась надежда – маршрут он помнил.
- Домини-ик?.. – Моран коснулся двери и поскребся в нее, словно от этого рыжий мог быстрее закончить свои дела и выйти на свет.
|
