Сильные стороны:
● Магические способности средние для своего возраста и курса. Прекрасно справляется с историй магии, ЗоТИ, УЗМС. Хорошая память и интуиция. Сильный, звучный голос. Стрессоустойчивая и неконфликтная. Сдала на аппарацию в прошлом году.
Слабые стороны:
● Зельеварение (попробуй свари что, когда вокруг тебя столько советчиков), и возникают сложности с полетами на метле. Физически довольно слабая, зависима от принятия зелий-лекарств. Шизофрения еще есть. | Привычки:
● Встает рано утром, много ест на завтрак и ничего за обедом. Постоянно носит с собой общую тетрадь для внезапно умной мысли. Переспрашивает что-то, и часто в грубой форме, когда разговаривает. Очень резко двигается и активно жестикулирует, а так же использует мимику лица, чтобы показать свои эмоции, если словами их объяснить не удается. Поправляет и убирает назад волосы, особенно когда она пытается быть сосредоточенной. Ведет долгие философские разговоры с портретами и призраками.
Предпочтения:
● Любит отправлять друзьям кричалки с уверениями в самых дружеских чувствах. Книжки выбирает те, что с картинками, про сказки и чудеса. Мантии радужных цветов и остроконечные шляпы. Болеет за команду Слизерина и, конечно, за свою. Любит абсолютно всех животных, будь они пушистые, мягкие, шершавые или чешуйчатые. Устраивает чаепития, и терпеть не может зеленый чай. Нравится гулять в ветреную погоду, кутаться в огромный свитер и обматывать шею рейвенкловским шарфом. Обожает красивые обертки от упаковок - особенная прелесть это шуршать ими под покровом ночи. Красивая еда, конфетки Берти Боттс и нарезанные на маленькие ломтики фрукты. Её успокаивает плетение венков из цветов из теплицы, фенечек из мулине, оригами и красить ногти в разный цвет. И может до жути раздражить абсолютно любое слово, жест или действие, но это не со зла, а по болезни. |
Характер:
● Леа всегда выбирает и смотрит на одну точку, почти не моргая, нацеленная на свой внутренний мир, а не в реальное пространство. И припоминает, что даже в детские годы на неё не могли нарадоваться родители, и как бы она не шкодила, любили её нежно и беззаветно. Сначала она была чудесной девочкой, но постепенно слово менялось на "чудачку", оставляя прежним только первоначальный смысл - чудо.
Свой ум - царь в голове, а он очень интеллигентный и поговорить с ним приятно. Как только в Леа укоренился собственный характер, мягкий и послушный, стали проявляться и другие черты, не свойственные воспитанию, но иногда бравшие верх над собственным сознанием. Но вряд ли это было замечено самой мисс Уэйн, когда как вокруг неё только и слышались выдумки и бессвязный бред, безусловно милый, но опасный для разумного человека. Леа говорила странные вещи, угадывала настроение и договаривала фразы за другого человека и радостно хлопала в ладоши, но с возрастом она начинала становится более тихой и задумчивой, если глядеть со стороны, а именно так я и наблюдаю через годы за этой девочкой.
Почему Леа становится так тиха, если в зону видимости попадают незнакомцы? Потому что вся она приходит в немалое возбуждение, а в голове уже ведет самые ожесточенные дебаты её малый совет: те родные, что остались с ней надолго - их голос самый важный - и пришедшие из ниоткуда, погостить. Её "Круглый стол". Трудно догадаться, что там происходит, но если занавес тайны и приоткрывается, то всё равно ничего не ясно. Иногда там говорят про реального человека, и тут же переключаются на комаров в башне Рейвенкло и методы их разведения.
Уже по привычке Леа говорит мало от обилия мыслей в голове, обычно они ей и слова не дают сказать, и это толкает на крик, словно взрывается что-то. Характер тут же становится противоположным, просыпается звериная грубость и резкость, подозрение во всех смертных грехах и бескрайнее раздражение накатывает волнами, и от таких нападений на светлую голову спасают только зелья из Мунго, где Леа проводит несколько недель в год, будто на каникулах. Леа любит там бывать и бегать по этажам, пусть это и запрещено правилами. Леа много чего любит в этой жизни, но не смеет выразить свои эмоции так ярко, боясь показаться странной. Она не берется замечать насмешки других, и почти их не слышит, потому что есть в этом мире люди, способные защитить от огорчений.
Но если бы она и заметила эти взгляды и тыканье пальцев, то это её не смутило. Какая-то ангельская сторона, безмятежное выражение лица, и хотя на нем виднеется улыбка и веселье, оно внушает умиротворение, словно она сама дух спокойствия, добрый дух. И очень сильный. Не смотря на кроткий и зыбкий в своей пустоте взгляд, такому человеку хочется доверится и знать, что к ней можно обратиться человеку, ищущему понимания и лучшего друга, который найдет одно лишь тихое слово для взволнованного и опечаленного сердца. Леа находит и для себя силы не замечать собственных промашек и прощать себе их, не превращая ошибки в систематическое повторение.
Из-за частого витания в облаках Леа можно назвать мечтательницей. Но если знать, с кем имеешь дело, то это оказывается самая приземленная девушка со скромными мечтами о семье, маленьком домике с кучей домашних зверюшек, и миленьких мелочах, вроде чаепития ровно в пять, приглашений друзей к обеду с помощью любимых кричалок и новыми зелеными занавесками для домашнего уюта. И если это называется мечтательностью и фантазией, то Леа страшно обидится за оскорбление её деловых планов на жизнь. Именно это она называет планами, потому что ни о чем другом думать ей не хочется. Она вообще предпочитает сидячий образ жизни, когда много размышляешь и не бежишь куда глаза глядят. У неё частично отсутствуют амбиции и она привыкла жить по программе минимума, не желая достичь высот в волшебстве, на работе или еще где-то. Леа счастлива наблюдать, как день за днем у неё появляются новые впечатления вне зависимости от степени важности, и этого достаточно для заполнения прорех в общественной социальной жизни. |
Родословная:
● Дора Уэйн (Бакет), очаровательная волшебница-мать сорока двух лет, работает клерком в ММ, отдел магического правопорядка.
● Дэвид Уэйн, заботливый маггл-папа сорока двух лет, фермер, плотник, рыбак, или иначе говоря - работник на все руки в деревне и на ферме.
● Ариана Бакет (Бидль, потомок того самого сказочника) и Руперт Бакет, бабушка и дедушка по отцу, волшебники "старой гвардии". Ныне фермеры и компаньоны Уэйнов.
● Агнесс Уэйн и Уинфред Уэйн, бабушка и дедушка по матери, почтенные люди. Всю жизнь занимались фермой и до сих пор продолжают семейное дело.
Биография:
● Думаю, именно мне, на правах первого, стоит начать эту историю.
Скажем прямо, что деревушка Оттери-Сент-Кэчпоул была неплохим местом для начала жизни. В этом полумагическом поселении уже два поколения жила семья Уэйнов и Бакетов, и когда их отпрыски сошлись в благоприятном браке и объединили свои семьи, Бакеты переехали к Уэйнам и с тех пор вели совместное хозяйство. Это была странная семья, наполовину состоявшая из магглов, и на другую из волшебников, поэтому иногда случались забавные казусы в несовпадении взглядов, к примеру, на посадку зубастой герани на заднем дворике или подкормку картофеля традиционным удобрением, без помощи волшебства "с его пестицидами, портящими урожай". Но в остальном они были очень дружны и после пары лет такой жизни никто не был удивлен, а даже наоборот, обрадован, что скоро их семейству предстоит пополнение.
Ожидался мальчик, но что-то пошло не так и комнату в синих тонах пришлось наспех переделывать под розовый девчачий цвет. До конца ремонт не дошел, и до настоящего времени комната это смешные розовые пятна на синем, вперемешку с авторскими рисунками родителей, которые те прибавляли по мере взросления ребенка - Леа Элизабет Уэйн. Первые месяцы знакомства с пришедшей в этот мир незнакомкой точно убедили, что ребенок здоровая и чудесная во всех отношениях девочка, и она полностью покорила сердца родителей, бабушек и дедушек. И это значило, что пора становится старше, расти и учиться. Не стоило задерживаться в младенцах, когда впереди целый мир ищет только повод для знакомства с нами.
Первые образы и воспоминания, пришедшие из раннего детства на ум Леи Уэйн, это будут милые лица любимых родителей, бабушек и дедушек, ведущих с ней умные разговоры, без намека на сюсюканье, и не обладая способностью к математике в таком возрасте, Леа не сразу догадалась, что один из них лишний. К трем годам с её языка слетела уже сотня-другая слов, среди которых многие были сплетенными воедино небылицами, что так развлекали в рабочий час дедушку Руперта. Тот хлопал в ладоши, а затем отвлекался от вскапывания грядок, показывал ей фокусы и тогда аплодировать наступала очередь Леи. Всё свое свободное время она весело проводила с казалось никогда не устающими предками, и была очень счастливой и смышленой девочкой. Никакой трагедии, драмы и туч над их домиком в Оттери-Сент-Кэчпоул, как вы видите, не было.
Последующие три года можно смело сбрасывать со счетов. История затягивается, и кажется, получается совсем не интересной, если участие в ней принимает математика, орфография и литература. Но эти предметы уж очень легко переносятся Леа, как ветрянка в прошлом году, и наступает другое время, более странное, с длинными коридорами, в которых кто-то шепчет загадки и девочка старается их угадывать и недоумевает, когда на её ответы неправильно, не так обращают внимание. Бабушка заботливо трогает лоб и отправляет в кровать, дедушка отчего-то больше не смеется над такими правдивыми небылицами, родители просят перестать. Что, перестать разговаривать с ними совсем? Но Леа дружна с ними четыре года, как помнит себя, а может и раньше. Это так жестоко прощаться с выдуманными друзьями. Вероятно, поэтому они остались, предпочитая проживать не под кроватью, по соседству, а прямо в голове. Леа не была жадной девочкой, пусть перезимуют, а родителям она ничего не скажет о парочке новых жильцов. Только её поведение выделяется среди семьи, и целители каждый месяц разговаривают с родителями, покачивая головами, одетыми в маленькие остроконечные шляпки, и их диагноз неизменен в одном слове - шизофрения.
Антракт в еще несколько лет. Действие второе. Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс. Леа выучил гимн и распевала его весь остаток лета разными голосами, а другие с горячностью вторили ей и получался эдакий концерт. Она имитировала даже мяуканье, чем пугала котенка Рамси, доброго друга её будущих поездок в школу. Леа предупреждала всех, а прежде всего и себя, что её следовало отправить в Дурмстранг, но потом сменила гнев на милость. Что ей делать в Дурмстранге, когда его стены были изучены по камешку, когда как Хогвартс был новинкой?
В поезде она очень мило поболтала с одной девочкой, хотя Леа не до конца понимала, почему та пряталась и не показывалась до конца поездки, а после бесследно исчезла. За это время к ним хотели подсесть еще первокурсники, но так и не решились, хотя Леа очень хотела завести новых знакомых. За всю свою жизнь в одиннадцать лет Леа не понимала, что такое болеть и голоса это что-то плохое. Ей они даже нравились, временами, когда не задирали нос или не советовали делать то, за что потом ругали только её, и никак не этих проказников!
Шляпа, которая назвалась Распределяющей, всем очень понравилась. Леа была от неё в восторге, и спрыгивала со стула к столам Рейвенкло, уверенная, что такая ошибиться не смогла бы. Помню, эмоции так наполнили юную Уэйн, что она принималась хихикать и тут же украдкой утирала слезы, потому что обидела своим невниманием остальные факультеты. Разделиться бы и поступить на Гриффиндор! Присоединиться к Хаффлпаффу, побывать в подземельях Слизерина! Было бы здорово, да? Леа толкает локтем соседа-однокурсника и заговорщически подмигивает, будто это он предложил ей такое дельце. Тот берет тарелку и отсаживается подальше, пусть так, Леа тут же начинает подозревать его в великом заговоре против Рейвенкло и сама отсаживается еще дальше, чем он. Первый вечер был проведен незабываемо, так и год пролетел.
Тогда ей пришлось узнать, что очень трудно выбирать между судьбой юбки и длинной лекцией профессоров, длившейся больше, чем завтрак. Но она привыкает, я наблюдаю, как этот цветочек носится по лестницам, шуршит обертками, поет в коридорах песенки. И становится более тихой, обращенной на себя и свой мир, прижимающей к себе сборник сказок и лягушку, пока шоколадную, потому что это тренировка, которую вот-вот поцелует, не смотря на ревнивые выкрики какого-то мальчишки, чтобы та не смела этого делать, вдруг получится.
В Хогвартсе удается найти дело по вкусу даже тем чудакам, которые пристрастились к метле. У них в руках она слушается, такая покорная и быстрая, мелькает туда-сюда, не успеваешь опомнится и проследить лишний раз за счетом и положением на поле. Саму Леа привлекают плюй-камни и волшебные шахматы, потому что в первом случае камни это очень весело, а во втором так неспешно и так достойно студента Рейвенкло, и к тому же можно играть с самой собой и не знать, выиграешь ты или проиграешь. Впрочем, у неё появилась пара друзей, способных составить ей компанию в самых удивительных проделках студенчества. И она держится за них особенно крепко, ведь без них - упадет.
И, история вершится к концу на данном этапе. Потому что Леа капризничает и ни капельки не хочет заглянуть в будущее, в конец книжки, как бы не настаивал я, хотя имею на неё большое влияние. Помнится, при нашем первом знакомстве я назвал себя Грин-де-Вальд. И я был самым первым голосом в её чудной головке. |
Связь:
● скуп - fieeeeld
Участие в сюжете:
● Ага. Пробный пост. - Ты как, счастлива?
- Я адаптировалась - подолгу сплю, ем три раза в день и ещё меня.....муштруют? Даа! Бывает по 5 раз в день....булыжником...в наволочке!..
Повсюду ропот и дети, не выше самой Леа. Потому что она сама еще ребенок, такая же как и эти. Это сразу же приходит на ум одному, и другие повторять начинают, от чего в голове мисс Уэйн ну полный бардак и суета. Сегодня важный день, Леа ехала в поезде так долго, что успела подремать, купить для себя и новой подруги, которую надеялась приманить едой, сладости и съесть всё одной, потому что эта девочка так и не хотела показываться. "Хоть бы эту девочку отправили на... Хаффлпафф!", решил Грин-де-Вальд, пользуясь случаем лишний раз напомнить о себе в истории про Леа Уэйн. Сама Леа, спрыгнув с поезда, всюду следовала за профессором, знавшем о её отклонении и проявлявшим большую заботу и обеспокоенность, через считанные минуты справляясь о самочувствии девочки. "Наша девочка здорова!", откликнулись все с негодованием и возмущением, так что даже профессор понял, что лучше не продолжать беседу и умолк. Леа безошибочно угадала, что он считает "лучше бы она попала не на мой факультет и не выбрала мой предмет в следующие годы". Почему? Леа ненадолго задалась этим вопросом, потому что показался замок и все первокурсники повылазили из лодок, как грибы после дождика. Что за замок, загляденье! Леа помнила про Дурмстранг, но тот блекнул против этого шикарного вида тысячи огоньков, острых башенок и симпатичных маленьких окошек, в которые будет так приятно высовывать головы и что-нибудь кричать! Леа закатала слишком длинные рукава мантии и прошла через огромную дверь, ведущую в вестибюль, а оттуда в Большой зал. Прямиком на распределение, которого каждый ожидал как самое важное событие в жизни. Одни советовали Леа Гриффиндор, потому что она умела дружить, как никто другой, голос, отрицавший все и даже свое существование, предлагал Слизерин, но тут же шел в отказ, а робкие новички предлагали Хаффлпафф как залог её усердия, трудолюбия и..и.. свободного доступа к еде. Грин-де-Вальд же, напротив, молчал, но давление в голове Леа значило, что он думает и в конце-концов сам примет решение, как это делал всегда. Леа боялась этого голоса, но слепо верила всему, что он скажет, такое влияние он не неё имел.
Уэйн пошла одной из последних, оставив позади рыжих и брюнетов, и в том обществе не осталось ни одной блондинки, но вскоре и им нужно было присоединиться к своему столу. До последнего Леа переговаривалась и переспрашивала, в чем плюсы каждого факультета, прежде чем её не взяли за руку и отвели к стулу, потому что Леа в такой торжественной обстановке потерялась и обескураженно рассматривала потолок.
Стул оказался очень жестким. Для того, чтобы Распределяющая Шляпа оказалась на макушке у первокурсницы, понадобилось около двух секунд, но чтобы принять решение и вечности мало.
"Гриффиндор!" "У неё нет для этого смелости!", "А для Слизерина, она, значит, идеально подходит?" "Я этого не говорил". "Давайте Хаффлпафф, там она найдет уютную нору и никогда не выйдет из комнаты", поступило миролюбивое предложение, но это совсем не устроило Леа: - Как бы не так! Воскликнула она на весь Большой зал, а Шляпа, наконец, выцепила её голос среди всех остальных.
- Что здесь происходит? - поинтересовалась Шляпа.
- Вы тоже их слышите?
Шляпа глухо рассмеялась и заявила, что она волшебная и конечно слышит все мысли. И все сразу пришли в такой восторг, что голова Леа разрывалась от посетивших её мыслей в секунду, так что Шляпа пожалела девочку и напомнила, что не за этим она сюда явилась и еще несколько ребят должны пройти в очередь на распределение и её ждут будущие однофакультетники.
- Так что, ты счастлива? - такой вопрос часто задавали врачи и Леа с готовностью отрапортовала ответ.
- Я адаптировалась - подолгу сплю, ем три раза в день и ещё меня.....муштруют? Даа! Бывает по 5 раз в день....булыжником...в наволочке!..
Леа готова была и дальше поболтать с такой интересной... существом, понимающей её состояние, но вмешался самый сильный голос.
- Девочку следует отправить на Рейвенкло, - с авторитетом заявил он. - Это говорю я, Грин-де-Вальд.
Но не такой реакции он ожидал, ведь Распределяющая Шляпа буквально закипела на голове у Леа, кричала что-то про Дамболдора, школу, волшебный мир и запудривание ребенку мозгов, об отношениях с Альбусом, что Грин-де-Вальд пресек, а жилка в виске у Уэйн забилась еще больше. "Ой, что сейчас будет", прошептал тонкий голос в уголке сознания Леа, но его мечты не сбылись, потому что Шляпа сдалась и сама предложила выбрать, чего желает сердце.
Головная боль усиливалась и Леа пролепетала: - То, что выберет для меня он. Так будет лучше, честное слово! Он всегда знает, что делать.
- Рейвенкло! - громогласно объявила Распределяющая Шляпа после пятиминутного внутреннего диалога и Большой зал выдохнул с облегчением, распределение продолжилось, Леа похлопали в ладоши и предложили самый лучший кусок пуддинга. И только Грин-де-Вальд страшно улыбался, но его улыбки не было видно, как не было видно и его самого.
|
